Утром Женя решила не будить Володю и сама отвезла нас на тахану ракэвит – железнодорожный вокзал, возле которого останавливались экскурсионные автобусы. Мы там уже были, но дорогу знали плохо. Когда мы ехали еще в городском автобусе, Женя вдруг сказала:

– Смотрите, девочки, видите вон там белую кучу? Это снег! Городские власти заботятся о том, чтобы дети знали, что такое снег! Его сюда регулярно привозят с горы Хермон.

– Здорово! Но он же быстро тает?!

– Ну и что? Все-таки детишки успевают немного повозиться в снегу. Знаете, я даже завидую вам – вы в первый раз увидите Иерусалим!

Посадив нас в автобус, Женя умчалась к своему компьютеру.

До Иерусалима мы ехали больше часа – экскурсоводка остановила автобус возле придорожного кафе с тем, чтобы туристы посетили туалет. Очень гуманно! Хозяин кафе был помешан на Элвисе Пресли. Во дворе стояла его статуя, стены в кафе были увешаны его портретами и афишами, с магнитофона слышался его голос. Туристы смеялись, что-то покупали. Мы тоже купили по баночке сока, хотя с собой у нас были две большие бутылки минеральной воды и куча всякой снеди.

– Знаешь, – сказала вдруг Мотька, – мне почему-то кажется, что Вовка обязательно что-нибудь предпримет!

– Что?

– Ну мало ли… Или к Вальчику в квартиру заберется, или пойдет на контакт с Арье…

– Все равно раньше вечера мы этого не узнаем, так давай не будем портить себе поездку.

– Твоя правда, – согласилась Мотька. – Ведь когда еще мы сюда попадем, а может, и никогда!

Иерусалим сразу же захватил нас. Какой город! Ослепительный, белый, весь построенный из местного бело-розово-сероватого камня, и даже новые, современные дома облицованы этим камнем. И на каждом шагу – история! Говорят, даже старые оливы в Гефсиманском саду насчитывают более двух тысяч лет, значит, помнят Христа. Нас провели по Скорбному пути, по всем 14 станциям – так называются места, где останавливался Христос, тащивший свой крест на Голгофу. А потом мы пришли в храм Гроба Господня, и там по ступенькам тоже поднялись на Голгофу, и видели место, где стоял крест, и видели сам гроб и трещину в стене, тут во время землетрясения кровь Христа пролилась на могилу Адама… И много еще чудес было в этом храме. Когда наконец мы вышли во двор, нам обеим казалось, что мы просто сгибаемся под грузом впечатлений.

– Аська, знаешь, я тут, кажется, начинаю в Бога верить, – прошептала взволнованная Матильда.

– Я тоже. Здесь… все можно руками потрогать… Не может это быть просто выдумкой…

– Теперь я понимаю, почему твой дед так хотел, чтобы мы это увидели… Спасибо ему! И потом, мне кажется, если уж мы тут побывали, то побываем и везде… Правда?

– Конечно, правда, везде побываем!

Потом нас повели к Стене Плача, где мы оставили свои записочки с самым заветным желанием, засунули их между древних камней. Затем мы побывали там, где находится гробница царя Давида. Удивительное место! В одном небольшом помещении, которое, кстати, изображено на «Тайной вечере» Леонардо да Винчи, молятся рядом и евреи, и мусульмане, и христиане. И ничего, не дерутся! А когда мы вышли оттуда на белокаменную иерусалимскую улочку, к нашей группе верхом на верблюде подъехал старый араб. Все, конечно, схватились за фотоаппараты. Экскурсоводка наша едва успела крикнуть:

– Не надо! Не снимайте!

Но было уже поздно. Защелкали затворы фотоаппаратов, а араб стал кричать:

– Бакшиш! Бакшиш!

– Что он хочет? – спросила я у кого-то из группы.

– Бакшиш хочет, деньги!

Кто-то сунул старику деньги, а кто-то решил сэкономить. Но не тут-то было! Араб на верблюде стал с палкой гоняться за теми, кто не хочет платить. Зрелище презабавное! Хорошо, что мы не успели взяться за фотоаппараты.

– Ну и злющий арабец! – сказал кто-то, смеясь.

– Так это ж его заработок!

Потом нас привезли на гору, откуда открывался вид на весь Иерусалим. Там мы обедали. Мы с Матильдой сидели на камне под большой серебристой оливой и смотрели на залитый солнцем дивный город. Мы даже ни о чем не говорили, просто время от времени счастливо и изумленно переглядывались.

Последним пунктом нашей экскурсии был страшный музей Яд Вашем. Это целый комплекс, построенный на горе Герцль в память евреев, погибших в годы фашизма. Особенно страшно в Детском зале. Там совсем темно, горит одна свеча, отражающаяся в тысячах маленьких зеркал, и только чей-то голос перечисляет имена погибших детей. Но, когда оттуда попадаешь на аллею Праведников, где в честь каждого человека, спасшего в те годы хоть одного еврея, посажено дерево, ужас отступает. Все-таки их было не так уж мало, этих праведников!

– Нашли что показывать, – возмутилась какая-то дама. – Все настроение испортили!

А симпатичный старичок с видеокамерой осведомился:

– У вас настроение поднялось от мыслей о распятии Христа?

– Почему? – простодушно удивилась дама. – Я тут золотые цепочки задешево купила!